"То, что мы видим на бумаге, и то, что построено на самом деле, абсолютно разные объекты"
«То, что мы видим на бумаге, и то, что построено на самом деле, абсолютно разные объекты»
Мы сняли сюжет о «раскопках», которые на новом стадионе в Сухуме ведут не археологи, а эксперты, привлеченные для этой работы генеральной прокуратурой. В интервью нашему изданию генеральный прокурор Алексей Ломия детально рассказывает о том, зачем проводятся изыскания на месте работы строителей из «Южной строительной компании».
— Разговоры о новом стадионе в центре Сухума уже набили оскомину. Но прокуратуре удалось «докопаться» в прямом смысле этого слова до глубин фундамента стадиона. Хотелось бы, чтобы вы подробно рассказали о том, каковы результаты экспертной оценки этого объекта.
— Изначально мы возбудили уголовное дело в отношении трех фигурантов Барганджия, Терекяна и Матуа (сына) о незаконном предпринимательстве. Именно через них прошли большие суммы денег (около миллиарда рублей). Когда мы начали разбираться, выяснилось, что эти деньги пошли на различные объекты — стадион, на так называемый кривой дом , на два садика в городе Гудаута и другие. Вот тут и появилась в поле нашего зрения «Южная строительная компания», генеральным директором которой является Вадим Матуа. Мы назначили ряд строительных экспертиз по объектам. В итоге, экспертизы выявили очень серьезные нарушения, которые были допущены при строительстве. Говорить о каком-то хищении или присвоении денежных средств можно только предположительно, потому что следствие пока продолжается. А все наши аргументы и доказательства в конце будут изучены и оценены судом, который и поставит точку в этом деле.
Возвращаясь к стадиону, могу сказать, что эксперты уже всё обмерили и приступили к последним подсчетам. Единственное, что мы можем утвердительно заявить — очень серьезные отклонения от проектно-сметной документации со стороны «ЮСК». Суть в том, что заказчик, в данном случае это Госкомитет по спорту, заключил договор с «ЮСК». Был подготовлен проект, который прошел экспертизу и был утвержден, после чего начались строительные работы. И, как мы знаем, любые отклонение от проектно-сметной документации должны быть согласованы, но со стороны «ЮСК» было произвольное отклонение от проекта. Экспертам пришлось практически заново делать проект, новую сметную документацию, новые обмеры, потому что то, что было в документации и то, что стоит реально, абсолютно разные объекты. К примеру, со стороны церкви должна была быть гостиница, куда бы приезжали команды, которые проходят сборы. То есть, это приносило бы доход, и тем самым стадион был бы рентабельным. Отличная идея. В итоге на сегодняшний день мы вместо гостиницы имеем там трансформаторную будку. То же самое касается и архитектурного решения. Есть работы, которые не были предусмотрены проектом, но они были выполнены, то есть теперь нам приходится их приплюсовывать, ведь они реально были выполнены. Наша задача установить насколько «ЮСК» отклонилось от проектно-сметной документации и в какую сторону уклонилось. Гипотетически может получится так, что ещё государство им должно денег, но это маловероятно.
Хочу еще добавить, что бытует мнение, что уголовное дело прекращено. На самом деле это не так. Просто суд изменил меру пресечения, но это отнюдь не означает, что уголовное преследование закончилось. Венцом всему будет судебный процесс.
— Если говорить про фундамент, вот вы выкопали эту яму и что удалось выяснить?
— Экспертам необходимо было обмерить и проанализировать так называемые скрытые работы. Чтобы дойти до истины, нам пришлось копать в двух местах. Причём это делалось не по моему желанию, не по желанию следствия, это делалось по решению экспертов. Нас интересует объективная оценка, и поэтому мы только обеспечиваем работу и не вмешиваемся в действия экспертов. Вот выкопали две ямы, и стало понятно, как была выстроена конструкция. Сперва были были сваи, на них была одна плита, затем идет балласт, затем идет опять плита, и уже на этом всём стоит конструкция. Всё бы ничего, но по проектно-сметной документации предусмотрены так называемые буронабивные сваи, а на самом деле сваи совсем другие. Буронабивная свая это очень сложная конструкция. Это специальная труба вкручивается, в нашем случае, до скального грунта, то есть это 18-20 метров. Затем из этой трубы вся грязь вымывается, вставляется арматурный каркас и заливается бетон. Получается очень прочная конструкция, на которую опирается вся остальная конструкция. Но в итоге руководство «ЮСК» подсчитало, что больше двух или трех буронабивных свай в день установить невозможно, а речь идет о 1300 сваях. И они произвольно перешли на другой вариант. Они приобрели спецтехнику, при помощи которой вдавливали сваи. На гумистинском бетонном узле они в формах изготавливали сваи и вгоняли их в грунт. Как это скажется на безопасности объекта мне сложно судить. Единственное, что очевидно, это то, что стоимость совершенно разная. Вдавливаемые сваи намного дешевле тех, которые предусмотрены в проектно-сметной документации. И каркас у них композитный, то есть из композитной арматуры. То же самое касается нижней плиты, там тоже почему-то применили очень тонкую композитную арматуру.
— А что говорят на этот счёт специалисты? Композитная арматура действительно так ненадежна?
— Мнения специалистов на этот счёт противоречивы. Одни считают, что это нормальное явление, это инновация и ноу-хау. Мы — то ничего не имеем против, но заказчик оплатил стальную арматуру, которая значительно дороже. Я бы поверил в то, что Вадим Матуа приверженец новых технологий, если бы он прошел все необходимые процедуры по изменению проекта и переходу со стали на пластмасс. И плюс ко всему, если бы было заявлено, что ему строительство обошлось в меньшую сумму. Тогда бы не было никаких вопросов. Пока мы такого не видим, а видим то, что по проекту оплачена сталь, а заложен композит.
— А что касается строительства детских садов, там тоже, как я понимаю, есть серьезные нарушения со стороны «ЮСК»?
— Например, детский сад по улице Лакербая, там у нас уже экспертная оценка состоялась и там тоже самое — они перешли со стали на пластмасс. И эксперты однозначно дали заключение о том, что в таком виде объект принимать нельзя, потому что он представляет угрозу безопасности детей. И плюс ко всему, эта замена удешевила проект только на строительных работах на 15 миллионов. Это мы говорим об объекте, который стоит 72 миллиона, и на нём замена арматуры дала такую разницу, а вы представьте, о какой сумме идет речь, где нулевой цикл стадиона обошелся в 280 миллионов рублей?
— А что будет дальше с этими двумя детскими садами, если они совсем не пригодны эксплуатации?
— Оба садика экспертами признаны небезопасными для эксплуатации, а на них потрачено около 160 миллионов. Теперь государство стоит перед дилеммой: стоят объекты, потрачены деньги, но объекты непригодны. И по моим сведениям, около пятисот семей изъявили желание отдать своих детей в эти садики. Садики вроде достаточно комфортны, внешне хорошо сделаны, хорошее оборудование, тёплый пол, всё хорошо, но только на первый взгляд.
Намного раньше экспертов из России тревогу били наши контролирующие организации, но, пользуясь своим определенным административным ресурсом, Вадим Матуа прошёл этот этап в том плане, что не смогли они ему воспрепятствовать. Сегодня плиты перекрытия в обоих детских садах уже просели и дали трещины. Эксперты говорят, что есть два варианта выхода из положения — либо нужно дорогостоящее оборудование для постоянного мониторинга ситуации, либо необходимо усиление этих плит. Во что он выльется в итоге государству, мне сложно сказать.
— А что говорит сам Вадим Матуа, по его мнению никаких отклонений или нарушений в строительстве не было?
— Его позиция в этом вопросе жёсткая. Он говорит, что у нас ангажированные эксперты, которые чуть ли не проплачены, о чём он неоднократно заявляет. Я хочу объяснить, что эксперты у нас российские, и любое экспертное мнение может быть перепроверено. Мы обратились за правовой помощью к Генеральной прокуратуре России, они в свою очередь через следственный комитет России назначили специалистам судебную строительно-техническую экспертизу. Хочу отметить, что за дачу ложного заключения они понесут уголовную ответственность перед правоохранительными органами России.
— Вы выше сказали о том, что где-то материалы были куплены дешевле, а где-то было выполнено строительство, которое не предусмотрено проектом. Если мыслить логически, то если «ЮСК» в лице господина Матуа хотела присвоить себе часть денег, экономя на арматуре, то зачем они производили работы, не предусмотренные проектом?
— Здесь правда сложно поймать какую-то логику. Тут надо исходить из того, что есть золотые правила строителей. Когда ты строишь на бюджетные деньги, то ты должен за минимальную цену построить хороший объект. А эксперты в случае стадиона говорят о том, что за максимальные деньги построен неплохой объект, но при этом была замена материалов на более дешевые. Это всё, как минимум. станет еще и предметом гражданско-правовых отношений. Предположим, если мы установим, что проект был удешевлен на 50 миллионов, то параллельно с уголовным преследованием будет еще и гражданский истец от лица государства, который будет требовать вернуть эти деньги назад.
В смете Вадима Матуа было заложено всё — и расходы, связанные с приобретением материалов, и непредвиденные расходы, прочие расходы, сметная прибыль и так далее. То есть, он не альтруист, и никто не говорит об этом. «ЮСК» — коммерческая организация, и за строительство она должна получать выгоду. Если не ошибаюсь, то только по стадиону у него около 70 миллионов заложено в смете на прибыль. Поэтому и непонятно, зачем еще нужно было создавать себе какие-либо преференции.
Интервью взяла Стелла Адлейба
Источник:http://abkhaz-auto.ru/news/3/4430/
