Эскалация ситуации в Абхазии уверенно набирает обороты. Подливает масла в огонь и стремительное обнищание населения, разгул криминала и полная неспособность нынешней управленческой команды, находящийся у руля государственной власти выполнить обещания, данные во время госпереворота.
Последнее наиболее резонансное событие, связанное с политической жизнью Абхазии, произошло в минувшие выходные. В Сочи при пересечении российско-абхазской границы был задержан российскими сотрудниками правопорядка сопредседатель Блока оппозиционных сил, бывший председатель службы государственной безопасности, генерал Аслан Бжания. Своим видением ситуации поделился с ИА «SM-News» в качестве эксперта Ренат Карчаа.
— На ваш взгляд, задержание Бжания может быть связано с тем, что он снова требовал отставки президента республики Абхазия Рауля Хаджибма?
— Жесткая увязка задержания с требованием отставки, на мой взгляд, не вполне корректна . Во-первых, отставки потребовал не Бжания, а съезд общественно-политического движения «Амцахара». Бжания лишь солидаризировался с позицией единомышленников и публично это озвучил . Во-вторых, Бжания только один из нескольких сопредседателей Блока оппозиционных сил Республики.
Мнение о его доминирующем влиянии на принятие решений данным Блоком избыточно, субъективно и в определенной мере не вполне уважительно по отношению к коллегам-сопредседателям. Бжания – равный среди лидеров нынешней оппозиции в Абхазии. Назначение одного «виноватого» — распространённая практика в такого рода ситуациях, но она сколь удобна, столь и примитивна.
Тем не менее, то, что задержание Бжания имеет политическую подоплеку, на мой взгляд, очевидно. Подобного рода совпадения, едва ли, случайны.
— 1 декабря президент России Владимир Путин провел переговоры с главой Абхазии, где выразил надежду на то, что «ситуация в регионе будет находиться под контролем, не будет выходить за рамки правового поля». По его словам, в противном случае, это может сказаться на сотрудничестве между странами. Как вы считаете, российские власти могли оказывать влияние на происходящее в Абхазии путем задержания оппозиционера?
— Я абсолютно согласен с президентом страны, который обоснованно увязал политическую стабильность, нахождение ситуации в правовом поле с вопросом оказания финансовой помощи.
В то же время, предостерег бы разного рода любителей интерпретаций от «удобных» трактовок мыслей главы российского государства и использования двойных стандартов в политике. По моему мнению, президент РФ послал смысловой сигнал, в первую очередь, действующей власти в Абхазии, как стороне, несущей основную ответственность за стабильность в Абхазии. При этом Путин ни словом, ни намеком не указал на необходимость установления порядка посредством репрессивных мер. Между тем, уместным здесь, на мой взгляд, будет обращение к опыту недалёкого прошлого.
Речь идет о событиях мая-июня 2014 года. Тогда процессы, приведшие к правовой вакханалии, а в конечном счете к государственному перевороту, несмотря на внешнюю скоротечность и эмоциональность, имели достаточно глубокую и непростую природу. Тем не менее, создавалось устойчивое впечатление, что кто-то умышленно примитивизировал суть происходившего. В том числе, и информационном поле.
Будто не было угроз и реального применения силы, разгромленных помещений администрации президента и много другого. Никто не обратил внимания на значительную концентрацию откровенно уголовных криминальных элементов и наркозависимых субъектов в арьергарде протестующих. Никто даже не дал оценки откровенно антиконституционным решениям парламента Абхазии, которыми, как «фиговым листком», авторы переворота прикрыли чуть ранее совершенное беззаконие.
Факт остается фактом. В 2014 году в Абхазии был совершен государственный переворот, ответственность за который несет нынешнее руководство Абхазии. Сколько-нибудь глубокого правового анализа тех печальных событий с российской стороны, к сожалению, так и не последовало.
Как говорил один известный юрист: «Нет на Земле хуже двух вещей: преступления без наказания и наказания без преступления». Применительно к 2014 году случилась «первая». Вполне закономерно, что нынешние власть предержащие в Абхазии боятся того же, что сами совершили двумя годами раньше. Ломать – не строить. Хаджимба и его единомышленники, будучи оппозицией, как не умели вести диалог и играть в политические шахматы, так и не научились этому, обретя власть. Как ни прискорбно, но это — диагноз.
— Какую оценку вы можете дать действующей власти?
— Люди, находившиеся в течение 10 лет до переворота в оппозиции, буквально сотрясавшие публичное пространство громкими декларациями и потоком умных фраз, как выяснилось, за весь этот долгий период так и не смогли сформировать ни целеполагания, ни четкого понимания последовательности задач, которые они должны решить. У этих людей как не было, так и появилась содержательной основы представлений о том, как нужно управлять государством. Все в совокупности, в том числе, отсутствие команды, очевидно, детерминировало все дальнейшее течение процессов.
Началась управленческая чехарда, сведение счетов, попытки «найти» и «назначить» виноватых. Началось и стало развиваться все то, что к делу реально не имеет никакого отношения. У тех людей, которые устроили хаос, понимание перехода его в абсолютные величины напрочь отсутствовало. В результате мы стали свидетелями полнейшей бессистемности и неконструктивизма. На самом деле, еще в 2014 году сложно было не предположить что люди, являвшие собой несистемную оппозицию, когда-нибудь смогут стать системной властью. И это вторая составляющая диагноза.
— На своей странице в facebook вы опубликовали пост, в котором затрагиваете тему миллиардной российской помощи, где вопрос об эффективности расходовании средств остается открытым. Поясните, пожалуйста, что вы имели ввиду?
— Абхазский бюджет за два года не досчитался нескольких миллиардов рублей российской помощи. И вина за это лежит целиком и полностью на нынешней абхазской власти. Перед тем, как претендовать на такие деньги, нужно для начала научиться грамотно и обоснованно формулировать «свои хотелки», более или менее профессионально относиться к документообороту, создать понятную и прозрачную систему контроля и отчетности.
К бывшему президенту Абхазии Александру Анквабу его критики в качестве одной из основных претензий предъявляли расходование российских денег исключительно на решение вопросов, связанных с развитием инфраструктуры – школ, детских садов, больниц, коммунальных сетей. Но Анкваб, действительно, строил, оставляя после себя то, чем можно гордиться. А те, кто сегодня во власти Абхазии, в то же самое время как «Отче наш» твердили о необходимости вложений, российских денег в реальный сектор экономики, указывали на необходимость создания условий по выходу на возобновляемые собственные источники доходов.
Результат? Реального сектора экономики через два года так и не появилось. Но Россия не может бесконечно себе позволять, тем более в столь тяжелой экономической ситуации, выделять средства, не понимая перспектив их отдачи. В том числе, и с точки зрения интересов самой Абхазии. Зарывать деньги в трубы, асфальт, в бог весть когда окупаемые проекты, не может себе позволить себе даже такая страна, как Россия.
Как изменилась ситуация за последние два года? Закипела инвестиционная активность в Абхазии? Созданы условия для привлечения и защиты инвестиций?
Для чего было обещать пенсионерам пенсии не менее 15 тысяч рублей, повышения зарплат бюджетникам в несколько раз и многое-многое другое? Подобных обещаний было столько, что можно было утонуть в счастье, если хотя бы мизерная часть из них была исполнена. Власть — это не только права и возможности. Власть — это и ответственность за каждое несдержанное обещание, за каждое принятое и непринятое решение. И ответственность куда большая, чем у любой общественной и политической силы, находящиеся в равной степени как во власти, так и просто в социальном пространстве. Необязательность — это третья составляющая диагноза действующей власти Абхазии.
— Насколько критична ситуация в Абхазии?
— Мне, конечно, сложно оценивать критичность ситуации в цифрах, но по совокупности внешних проявлений событий и процессов позволю себе вывод, о том что ситуация, действительно, крайне тяжелая. Это касается, в первую очередь, социальной сферы. Реальное расслоение общества достигло критической точки. Особенно уязвимыми оказались наиболее незащищенные категории граждан, бюджетники и пенсионеры. Уровень реальной безработицы — ужасающий как по глубине, так и по масштабам. На этом фоне характерно, на что тратятся средства из резервного фонда президента Хаджимба. Не на поддержание реально значимых социальных программ, а на паспортизацию Абхазии.
Качество управленческого персонала, как и качество принимаемых решений подчас не выдерживают никакой критики. Про отсутствие реального сектора экономики уже было сказано выше. Люди чувствуют себя абсолютно незащищенными физически. Тяжкие преступления — грабежи, убийства, кражи людей последовательно возвращаются к рекордным показателям середины 90-х годов. Приведу в качестве иллюстрации пару показательных примеров. Один из обвиняемых в совершении тяжкого уголовного преступления – покушение на жизнь высшего должностного лица республики — выпускается без залога из-под стажи прямо в процессе судебного разбирательства для…прохождения амбулаторного лечения.
Остается только предполагать, что власти этого показалось недостаточно. В июне этого года все тот же обвиняемый был награжден приказом министра внутренних дел Абхазии Дзапшба (ныне советник президента республики Абхазия) именным нарезным оружием.
Другой пример. Один из депутатов парламента Абхазии, осужденный к длительному сроку наказания за организацию убийства при отягчающих обстоятельствах российского предпринимателя Клемантовича и его подруги, находится сегодня в бегах. Ответственность за это так же лежит на действующей власти Абхазии. Неоднократно, даже после представления высшей судебной инстанции, парламент Абхазии отказывал следственным органам в их ходатайстве о заключении под стражу депутата–преступника. Вспоминается и жестокое избиение одного из премьер-министров Абхазии, как и избиение сотрудников дорожно-патрульной службы, пытавшихся пресечь противоправные действия дорожных хулиганов. За эти преступления виновные понесли наказание, соизмеримые с легким испугом.
На автомобильных дорогах Абхазии ежегодно погибают сотни автомобилистов. Проблема наркомании по своим масштабам и глубине проникновения в общество не поддается описанию.
Подобные примеры, поверьте, можно приводить бесконечно долго.
Нетрудно понять природу глубокого правового нигилизма, все более укрепляющегося в абхазском социуме. Считаю необходимым еще раз вернуться в прошлое. Государственный переворот 2014 года во многом был обеспечен усилиями представителей криминального сообщества. Эта категория людей бескорыстно никогда ничего не делает. И самая дорогая цена за их «помощь» — это вседозволенность и безнаказанность.
Все перечисленное — четвертая составляющая диагноза нынешней власти Абхазии.
— Как вы считаете, внутренние настроения в обществе могут ли перерасти в майдан?
— К большому сожалению, могу сказать, что опасность этого достаточно велика. Общество разделилось на три части: первая – в состоянии глубокой депрессии, вторая – в состоянии агрессивного неприятия происходящего, третья — незначительная часть, несмотря ни на что, продолжает петь дифирамбы действующей власти. Реальные пропорции этих групп таковы, что тех, кто не согласен воспринимать происходящее как норму, значительное большинство. И это объективная реальность.
Я — убежденный противник любых революций, какие бы они не были — цветными или черно-белыми. Революции ни к чему, кроме хаоса и насилия, не ведут. Но сегодня в Абхазии сложилась ситуация, в аккурат попадающая под известное ленинское определение: «верхи не могут, низы не хотят». Власть при этом потеряла напрочь способность к трезвой самооценке и к адекватному восприятию окружающей действительности. Это пятая составляющая диагноза действующей власти в Абхазии.
— Как вы считаете, Россия должна абстрагироваться от проблемы или выбрать чью-то сторону?
— Признав Абхазию и Южную Осетию, Россия приняла на себя репутационную ответственность. РФ уже длительное время обеспечивает ее финансовым образом. Абстрагироваться не получится. Слишком далеко и глубоко зашли. Если к ситуации отнестись безучастно, то российскую сторону ожидают серьезные репутационные потери, в которых, уверен, никто не заинтересован.
Другое дело, как выходить из этой ситуации? Нужен реальный диалог, которого нет. Аргументов, как и мер по изменению ситуации, у действующей власти де-факто нет. Объективно и оптимально, согласно совокупности пяти вышеперечисленных составляющих диагноза, власть должна проявить мудрость и мужество, и уйти, дабы ситуация не привела к необратимым последствиям и расколу в обществе, неправовым методам изменения существующего положения вещей. Не уверен до конца, но, как минимум, все еще возможно рассмотреть иные варианты компромиссных решений. Но на это официальный Сухум пока не идет.
В этой ситуации, если говорить о роли Российской Федерации, то она должна, на мой взгляд, состоять в содействии организации реального диалога власти и оппозиции. Сегодня его нет. Но обычного содержательного обмена уже недостаточно. Просто гонять воздух уже не получится. Нужно выходить на конкретные решения и срочно. Другого пути и времени уже не осталось.
