Анри Джергения: договор нужен и Абхазии, и России — в равной мере

Об итогах политической дискуссии, вызванной процессом подписания договора о союзничестве и стратегическом партнерстве России и Абхазии, рассказал в интервью Sputnik член политсовета политической партии Амцахара Анри Джергения.

Договор о союзничестве и стратегическом партнерстве Российской Федерации и Республики Абхазия представлен на ратификацию в парламент Абхазии. Итоги политической дискуссии, вызванной этим документом, — в интервью известного политического и общественного деятеля Абхазии, члена политсовета политической партии Амцахара Анри Джергения.

— Анри Михайлович, как Вы можете охарактеризовать процесс, который предшествовал заключению нового договора между Абхазией и Россией, какие он выявил проблемы в отношениях наших стран и в самой Абхазии?

— Если говорить о взаимоотношениях Абхазии и России, на мой взгляд, никакой сложности нет. Мы всегда были и, надеюсь, всегда будем в теплых, дружеских и братских отношениях. Этой проблемы у нас не существует.

Если говорить о том, что было связано с процедурой подготовки и работы над новым договором, то были, действительно, упущения и недостатки, которые вызвали у нас в республике негативную реакцию. В этом, на мой взгляд, в основном, виновато руководство Абхазии. Оно подошло к работе над этим жизненно важным документом не по-государственному, непрофессионально и поверхностно. В каких бы хороших отношениях не были договаривающиеся стороны, договор – это двусторонний документ и должен готовиться обеими сторонами. Если договор готовит одна сторона, есть вероятность, что он будет носить односторонний характер.

В результате, действительно, получилось так, что договор страдал некоторыми, я бы сказал, — чисто правовыми, — недостатками, нечеткими формулировками, которые могли толковаться двояко и тем самым порождать страхи, что ущемляется наш суверенитет – вы прекрасно знаете, как у нас в обществе относятся к этому вопросу. Вот против этого мы выступали. Партия Амцахара, в которой я состою, никогда не была против партнерских и дружеских взаимоотношений с Россией, потому что углубление отношений с Россией соответствует сложившимся на сегодняшний день реалиям во взаимоотношениях наших стран. Мы против этого никогда не выступали.

Для нас главное во взаимоотношениях с Россией – это сохранить свой суверенитет, оставаться суверенным государством. Во всем остальном – строить отношения с Россией.

— Что в итоге изменилось, что непримиримая позиция Амцахара смягчилась?

— Была проведена очень большая работа по внесению изменений в договор, и он существенно преобразился. Мы вступили в контакт с российской стороной, с руководством республики и поняли, что с ними можно разговаривать, все вопросы можно решать, только надо предлагать самим, что мы хотим. И мы много предложений сделали. Часть из них была принята. Надеюсь, будем в дальнейшем продолжать эту работу, и другие предложения нашей партии, – а мы являемся значимой политической силой в Абхазии, – будут в Абхазии учитываться. Партия Амцахара — весомая сила, наш кандидат на выборах президента получил 36 процентов голосов, в составе нашей партии 150 героев Абхазии. С нами не считаться нельзя. Мы очень довольны, что наша позиция была услышана, была так или иначе учтена.

Благодаря такой нашей активной позиции многое было изменено. Начиная с того, что у договора появилось более понятное и приемлемое для абхазской стороны название – теперь договор называется «О союзничестве и стратегическом партнерстве». Были, на наш взгляд, недостаточно четкие формулировки, связанные с созданием объединенной группировки войск, с пограничными вопросами, с работой таможенных органов. Очень много чисто правовых вопросов. Отдельные сомнения вызывали такие понятия, как «уполномоченные органы» и «протоколы», которыми в дальнейшем будут приниматься решения. Эти вопросы следовало бы конкретизировать, мы должны четко понимать, что будет решаться уполномоченными органами, что — протоколами. Мы хотим продолжить с властями республики и российской стороной работу и по координационному центру МВД с тем, чтобы окончательно прояснить статус данного института. У нас есть вопросы, мы не хотели бы, чтобы он стал наднациональным органом. Есть разъяснения властей и российских коллег, что Россия совершенно не имеет намерения вмешиваться в наши внутренние дела, и мы в это верим. В этом направлении мы будем работать. Мы слышали заверения президента Абхазии и российской стороны, мы будем, как обещал президент, совместно с другими общественными силами принимать активное участие в работе над будущими проектами.

Наша позиция такая: во внешней политике мы всегда готовы согласовывать свои действия с Российской Федерацией. Что касается внутренних проблем, мы должны решать их сами.

Поэтому, если на начальном этапе мы выражали сомнение в необходимости подписания такого договора, были и те, кто был категорически против договора, то теперь мы видим, что с ним можно работать. Главный недостаток того, что происходило, — это то, что наша власть активно не принимала участие в работе над этим документом изначально, поэтому и дискуссия в обществе получила такой сумбурный, где-то резкий характер.

— В ходе некоторых дискуссий под сомнение ставилась даже сама целесообразность нового договора. Из риторики отдельных политических деятелей складывалось ощущение, что этот договор нужен России, а Абхазия просто вынуждена идти навстречу.

— Понимаете, в чем дело. Этот договор вытекает из договора от 2008 года, который связан с признанием независимости Абхазии. Он базовый, и в основном носит декларативный характер. На основании этого договора было принято еще около 80 соглашений, которые регулируют те или иные направления сотрудничества. Я еще летом говорил, что нужно провести инвентаризацию нашей договорной базы, понять, что работает, а что – нет. И жизнь показала, что нужен новый договор, чтобы решать возникшие проблемы. Потому что невозможно за один день или за один раз подготовить такой договор, который был бы на все случаи жизни или навсегда.

Жизнь подсказывает свои проблемы и проблемы эти надо решать. В сложившейся ситуации договор нужен и Абхазии, и России — в равной мере.

— Тем не менее, бытует мнение, что сейчас договор использовали как инструмент политической борьбы, как повод для выражения недовольства новой властью. И эта же риторика дала новые козыри противникам Абхазии и России на международной арене. Что в этой ситуации публичный диалог оппозиции и власти в Абхазии пошел в разрез с интересами страны, и в ущерб позициям России…

— Я слышу, как представители Грузии говорят, что ущемляются интересы Абхазии. Это – крокодиловы слёзы. Это — не потому, что они нас любят и поэтому беспокоятся за нас. Нет, так они делают в своих интересах. Они считают, что у них Абхазию отнимают. Никак им в голову не может прийти, что Абхазия — самостоятельное государство. Они так пекутся о нашем суверенитете, в первую очередь, чтобы насолить России и представить ее в неблагоприятном виде. Это вопрос сложный. Нет ни одного государства, где все проходит в розовом цвете. Есть различные цвета и оттенки. Но главное – настрой, принципиальное отношение к проблеме. Наша принципиальная линия – это союз Абхазского государства и абхазского народа с Россией и с народом России. Мы считаем, что благодаря России мы сумели получить независимое государство. Благодаря России мы много чего добились. И мы надеемся, что будем продолжать это сотрудничество. Что бы наши враги ни говорили.

— В Абхазии же тоже есть люди, которые считают, что Россия всерьез и намеренно покушается на ее суверенитет?

— Люди разные бывают. Не всегда то, что люди говорят, соответствует тому, что они думают. Есть те, кто говорит, что Россия против нас или что мы против нее, – и пытаются поломать эти отношения. Если мы начнем каким-то образом выступать против России, мы сами себе навредим. Наши руководители не подошли нормально к работе над проектом договора. Если бы нормально подошли, — не было бы этих проблем. Мы что, ненормальные, — вредить своей стране? Есть вопросы правовые, есть особенности восприятия, есть страхи, это все нужно учитывать и дополнительно внимательно прорабатывать.

То, что происходит за пределами Абхазии, – мы всё видим и всё хорошо понимаем. И считаем, что и мы должны в меру своих возможностей быть полезными России. Первые проблемы с Грузией у нас начались, когда Грузия стала нас переводить на грузинский язык, грузинскую письменность и так далее, и запрещать нам говорить и писать на родном языке… Если мы пойдем на поводу тех, кто пытается обострить наши отношения с Россией, — мы и себя погубим. Руководители приходят и уходят, а народы остаются, и наш народ всегда тянулся к России. Это мы не забываем.

— Можно ли считать, что противостояние власти и оппозиции на почве договора исчерпано, что Амцахара признаёт договор нужным и полезным?

— Как я говорил, в договоре есть отдельные недостатки, которых можно было избежать при нормальной работе. Однако, в основном, жизненно важные проблемы были успешно проработаны, благодаря депутатам, благодаря, в том числе, нашей позиции, партии Амцахара.

У меня нет сомнений, что договор будет ратифицирован. Думаю, он отражает реально сложившуюся ситуацию в отношениях Абхазии и России, и он будет на пользу нашему государству.

В дальнейшей работе мы как ответственная, патриотическая и значимая политическая сила будем оказывать влияние на власть и исправлять ее недочеты. Власть проявила себя, не должным образом подойдя к такому важному вопросу, к договору с Россией. Наше недовольство вызвали действия новой власти, а не то, что касается отношений с Россией. Нас провоцировали, пытались показать партией, выступающей против отношений с Россией. Это исключено. Здесь мы можем четко сказать, что мы на сегодняшний день не видим более реального помощника в наших делах.

И еще, что нас волнует. Нужно сконцентрироваться на развитии экономики Абхазии. Я говорю о помощи, которая шла, и сейчас будет идти на «проедание» российских средств, «проедание» в хорошем смысле – строительство школ, садов, дорог. Но нам нужно такую экономику развивать, чтобы со временем мы стали самостоятельным государством. Кстати по нашей инициативе в договор был внесен 10-летний срок его действия, (в первом варианте он был бессрочный), чтобы в течение этих 10 лет мы постепенно развивали свою экономику и постепенно уменьшали свою зависимость от экономической помощи России. Надо определить приоритеты, и направить наши возможности на развитие реальной экономики, в первую очередь, сельского хозяйства. Мы в свое время были сельскохозяйственной республикой с пище-перерабатывающей промышленностью. Вот к этому мы хотим прийти. По договоренности с властями республики, с российскими коллегами мы создали свою экспертную группу и будем решать эти вопросы.

— Экономика – разве не внутреннее дело Абхазии? Вы не видите в помощи России в этом вопросе ущемления суверенитета?

— Внутреннее дело. Но раз нам помогают, мы помощи просим. Россия решает, как помогать, чем помогать. Чтобы создавать реальную экономику, надо иметь стартовый капитал, у нас его нет. Мы не можем содержать себя, мы не можем нормальную зарплату платить, пенсии. Мы уже 20 с лишним лет — независимое государство, и за эти 20 лет не смогли создать экономику. На сегодняшний день половина Абхазии в полуразрушенном состоянии, государство не занимается этим. По крайней мере, до сегодняшнего дня никто ничего не делал. Вот мы начали активно этим заниматься, нас поддержали.

— «Мы» — Амцахара?

-Да, Амцахара. Власть готовит комплексный план, — опять, наверное, будет строительство. Предыдущая власть тоже строила, крыши перекрыла во всей Абхазии, даже в нежилых домах. Как на это смотреть, что это такое? От детских садов и школ доходов не будет. А у нас 70 процентов – безработных. Нам надо создавать промышленные предприятия. Нужна программа развития. Мы ее готовим, пусть и власть готовит. Будем конкурировать.

Источник: SPUTNIK

Абхазия 24